Георгий раб Божий - Дорога домой[Книга 1, часть 1]
— Это немыслимо, невозможно поверить, что всю свою сознательную жизнь я иду не туда, будучи уверен, что нахожусь на верном пути.
Особенно же поразили его слова божественнейшего Апостола Павла:
«… человекам положено однажды умереть, а потом суд …». (К Евреям, Гл.9,ст.27)
Муж: То есть до меня наконец-то дошло, что после «смерти» меня ждет самый настоящий суд, на котором придется ответить на массу неприятных вопросов, касающихся тех дел, о которых лично я не хотел бы даже вспоминать. На этот суд мы придем без документов. Разбирательство будет тщательным, безпристрастным и «объяснить» там ничего не удастся, переложить вину тоже. Следовательно придется дать ответ и понести наказание. Где? Понятно, ведь об этом месте наказания мы слышим с самого детства. Это место называется — ад!
Жена: Люди мы с мужем энергичные и напористые, мы всегда внимательно изучаем любую проблему или возникающий вопрос. Вначале мы штудируем учебники и все источники с информацией, без исключения. Затем тщательно обдумываем и скрупулезно прорабатываем план действий и только после этого начинаем свое наступление. В этот раз мы наткнулись на огромнейшую сложность — мы поняли, что нашу жизнь нужно менять. К этому мы были абсолютно не готовы. Состояние наше было крайне мучительным, мы поняли — убежать от Господа Бога некуда, спрятаться негде, и не встать на путь исправления нельзя! Отказаться от планов уехать из страны, чтобы открыть свое дело было крайне мучительно трудно. Потому что мы этим жили последние несколько лет. За эти годы мы разработали план выпуска продуктов. Продуктов, которых на рынке нет, как на отечественном, так и на мировом, несмотря на изобилие и перепроизводство. У нас все было готово, осталось только решить несколько технических вопросов. Первым пунктом нашего проекта была продажа квартиры. Куда ехать, мы даже не думали — конечно же, в страну, в которой муж прожил девять лет до знакомства со мной. По сути, она стала для него второй родиной. Рисков не было вообще! В предвкушении близкого успеха мы в возбуждении перебирали ногами!
И вот теперь все это нужно было вычеркнуть, забыть и не вспоминать. Но как? Вначале мы старались об этом даже не говорить, каждый пытался справиться с собой в одиночку. Потом мы сели вместе, я внутренне вся сжалась и продолжала бороться сама с собой — нам нужно было принять решение, которое мы принимать не хотели; муж испытывал такие же муки. Взглянув друг на друга только раз, мы постановили — вместо дела выбираем жизнь. Конечно, мы думали, что может быть потом, когда мы духовно возрастем, мы сможем совмещать одно с другим. А пока … пока нам следует во всем разобраться, все понять, найти истину. Как наивно — у Господа на нас были Свои планы. Не как ты хочешь, а как Бог даст. (Св. Преп. Серафим Вырицкий)
Как раз в этот период мы начали посещать вечерние богослужения. Поначалу мы их просто честно отстаивали, что было неимоверно тяжело: много раз я теряла сознание, часто становилось плохо. У нас болело все — ноги, позвоночник, сердце, немели руки. Но потом мы понемногу начали втягиваться и понимать, что это такое — общая молитва. Однажды из алтаря вышел священник и спросил:
— На исповедь есть кто-нибудь?
Несколько человек отделились от общей массы и сбились в кучку. Переглянувшись друг с другом, мы быстро решились.
В свой первый раз я исповедалась в том, что мучило меня давно, очень давно … у меня … два аборта. Первый я сделала юной девушкой. Родители мои были против, да я и сама осознавала, что делаю большую ошибку, тем не менее, я сделала это. Потом был еще один …
Муж: Как оказалось, я был человеком совсем не таким, каким я себя представлял. То есть, я шел не в ту сторону, я искал то, от чего нужно было убегать. Это что-то особенное? Нет, обычный набор: в любом деле я стремился одержать победу любой ценой — победителей судить некому. У меня и у близких мне людей все должно было быть самым лучшим. Если покупался автомобиль — только престижный и только топовая версия. Если покупалась одежда или обувь — только от известных и модных кутюрье. И все, что не покупалось — телевизор, пылесос, ложки, вилки или носки — все должно было быть только самое дорогое и самое изысканное. Ко всему этому, неравнодушие к противоположному полу, мимо себя я не мог пропустить ни одной женщины, как минимум — не оценив ее. Единственной моей положительной чертой оказалась неспособность делать подлости. Во всем остальном я был обычным человеком, хотя и возомнил себя царем природы.
Жена: Неумело, криво и боком, мы начали ковылять по нашему новому пути. Проблема была в том, что спросить и узнать о чем-нибудь, было не у кого. Одни священники говорили одно, другие говорили другое, а что читать, мы не знали. Полки церковных лавок завалены литературой: брошюры, буклеты, сборники, собрания сочинений. Но кто эти люди? Кого читать первым? И где ответы на самые элементарные вопросы? Покупаешь брошюрку, а там «розовые сопли», которые мы уже кстати прожевали. Покупаешь другую, а там «бред сивой кобылы», от которого приходишь в полное недоумение. Тогда мы набросились на интернет, но там было просто море информации. Что делать, кого читать первым?!
И мы наткнулись на одно очень интересное словосочетание, которое уже пару раз встречали, но пропускали мимо внимания: «Святотеческая литература», «Святотеческое наследие». Так вот же он, ключ! Вот тот ключ, который откроет нам дверь в нашу страну знаний!
«Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим». (Иер.6.16).
И мы засели учиться — я в основном изучала наставления, поучения, толкования и слова подвижнические, а муж вникал, что такое мир Раи и что такое мир ада. Понемногу мы стали возрастать духовно. На богослужения ходили уже каждое воскресенье и каждый раз каялись. Открылось нечто, что откровенно поставило нас в тупик.
Муж: Исповедовавшись однажды в одном из своих тяжелых грехов, сразу после разрешительной молитвы, я неожиданно услышал наставление батюшки:
— Молись!
— Но я же покаялся! Искренне! — недоумевал я.
— Молись, — повторил священнослужитель и занялся другим человеком.
Жена: Здесь что-то не клеилось, мы были уверены — покаялся и привет, ты снова хороший, иди гуляй и больше так не делай! И вдруг: молись. Что это?! Получается, за нами остается должок? Но ведь этого не может быть! Как же так?! Да у нас всего столько, что мы сможем не рассчитаться даже до конца своих дней!
Потом мы вспомнили о наших покойных родственниках; я — о своей бабушке, которую безумно любила, а муж о маме, значившей для него очень много, рано ушедшей из этой жизни, в сорок один год. В это время мужу было сорок восемь лет, а мне — сорок три года.
Где сейчас наши близкие, задумались мы? В церкви они были пару раз за всю жизнь, никогда не молились, никогда не соблюдали пост, никогда не каялись и никогда не причащались. И мы поняли что они не умерли, что они там … внизу!!! В бездонных подземельях ада — на тяжком воздаянии. Жить после этого спокойно и безмятежно, когда самый близкий и самый любимый человек страдает, было уже невозможно. Ведь каждую, только что прошедшую секунду, пока мы спим, едим, ходим, смотрим телевизор, пьем чай, шутим, обсуждаем новости — все это время наши родные проводят в неимоверных, непередаваемых муках!
И мы бросились на поиски литературы на эту тему. Здесь мнений было еще больше: одни тянули в лес, другие — звали по дрова. Одни пугали ужасами, а другие рассказывали небылицы. По крупицам, по отрывочным данным и по каким-то единичным случаям, начала вырисовываться полная картина. Что нужно? Настроиться на максимальный срок, а это три раза по сорок дней. Минимум — сорок дней поста по Уставу Церкви, телевизор — только новости и никаких развлечений, никаких компьютеров и всего такого прочего. Это невероятно трудно, но по-другому нельзя, да и награда стоила того.
Собственно говоря, к этому времени мы уже и так перестроились; мы перестали смотреть развлекательные программы, художественные фильмы и перестали читать периодику, она нам уже просто опротивела. Каждый свой новый день мы начинали с утреннего правила и заканчивали его вечерним. Какое-то время мы читали молитвы из правил выборочно, на свой взгляд и вкус, потом пришли к единодушному выводу, что правило читать нужно все, поскольку «лишних» молитв там нет.
Перед Рождественским постом, настроившись на трудности и не имея ни малейшего представления о том, что нас ждет впереди, мы начали наше первое вымаливание: муж просил за маму, Ольгу, а я за свою бабушку — Елизавету. Что мы читали: акафист ко Господу за умершего единого, затем молитву ко Пресвятой Богородице о усопшем и молитву ко святому преподобному Паисию Великому за умерших без покаяния. Акафист и молитву ко Пресвятой Богородице мы немного поправили на свой страх и риск; читали за двоих, называя в акафисте в первом кондаке имена бабушки и мамы. Потом, после небольшого перерыва — мы читали пятьдесят Богородичных правил на коленях с поклонами.
